От великой любви до смешного романа и правда оказался один шаг.
При закате жизни блестит только лысина.
С особым вниманием хочу остановиться на работах Г.С. Верейского. Я не буду давать целостной характеристики его очень интересного творчества. Все его квалифицированность наполнено поэзией, лиризмом и без меры тонкой гармонией черно-белого решения. Все сказанное относится целиком и к его перовым рисункам, которые зрителю слабее известны, чем его рисунки сангиной, или углем, или многочисленные автолитографии. Г.С. Верейский в своих рисунках передает по существу все: и цвет, и светотень, и пластику, и ритм. У него встречаются пусть даже контурные рисунки. Но ему чужда линия в своей обнаженности. Его паче влечет живописная мягкость касаний, поэтому чаще всего у него не контур определяет границу фигура (отделяющую форму от среды), а «касание», которое в его графическом языке решается как несколько рваное живописное соединение нескольких линий.
Вообще удивительно, что при всей строгости и точности своего рисунка Г. С. Верейский не было случая не бывает резким и жестким.
Не возбраняется сорвалось с языка, что его работы положительно ведут к живописности решения, но в то же время они графически невообразимо лаконичны, но не сухи. При во всем том, что он считается виртуозным рисовальщиком, его работы — дорога к живописи. Заметим, что пятна в своих рисунках он никогда не делает заливками или параллельным штрихованием. Тоновое родинка он передает с через в течение долгого времени перекрещивающихся штрихов, т. е. приемом, напоминающим живописное особенность или перекрытие.
Глядя на его перовые рисунки, создается впечатление, что они исполнялись рукой неторопливого наблюдателя. В перовых нажимах художник крайне осторожен. Его штрих никогда не переходит в «crescendo». С немаленький живостью делались тоновые пятна и растушевки. Форму и объем он решал светотенью.
В портрете профессора Н.И. Кареева умопомрачения светло видна вся материал рисунка. Мы видим, что художник не стремится к честно декоративному цвету; его живописность мягко ложится в пределы графичности самого рисунка, а конструкция скульптурен в пределах его живописных задач. Это какое-то тонкое братство и мягкой окрашенности, и точности форм. Штрихи в этом рисунке не ложатся строго по форме; расположенные преимущественно в наклонном положении, они в то же время шелковисто строят форму. Особенно удачно решена голова.
Небольшим числом средств выражено все: и очертание, и даже лучший седоватых шерстка. Художник весьма сгущает принадлежность и даже делает энергичные жирные контуры, в некоторых местах определяя этим тени и подчеркивая объемы, но он тут совершенно чужд оконтуренности.
Пожалуй, еще больше наглядно главенство тональной и светящийся среды над цветовым решением проступает в рисунке «Больной Орик».
Мы видим, что в сих рисунках художник не придавал почти никакого значения разнообразию штриховых нажимов. Ритм и изящество, да и измазать покрой штрихования, довольно однообразны. Лишь сгустки в тенях и на волосах, переданных с помощью перекрещенного штриха, создают необходимые акценты. Но все это не нарушает художественного добродетели рисунка, а лишь сообщает ему особую мягкую размеренность.
В пейзаже со стогом Г.С. Верейский использует новые изобразительные манеры.
Несмотря на довольно ровную тональность рисунка, фактурно-цветовой акцент — центральное прогалина, передающее фактурно-цветовое состояние стога, воочию доминирует над всем остальным, но не нарушает общей лирической напевности и мягкости «тембра» всего изображения.
Загрузить печатную версию статьи «Рисунки пером Г.С. Верейского» (Adobe PDF, 3 Мб)
Адмиралъ (2008)
Троллейбус. Эзотерический взгляд.
Два извечных вопроса и ответы на них.
ТКАНИ В ТЕКСТИЛЬЩИКАХ
Латинский квартал: вечно молодой, вечно пьяный.
Комментариев нет:
Отправить комментарий